Неточные совпадения
В
конце села под ивою,
Свидетельницей скромною
Всей
жизни вахлаков,
Где праздники справляются,
Где сходки собираются,
Где днем секут, а вечером
Цалуются, милуются, —
Всю ночь огни и шум.
Человек приходит к собственному жилищу, видит, что оно насквозь засветилось, что из всех пазов выпалзывают тоненькие огненные змейки, и начинает сознавать, что вот это и есть тот самый
конец всего, о котором ему когда-то смутно грезилось и ожидание которого, незаметно для него самого, проходит через всю его
жизнь.
Так проводили
жизнь два обитателя мирного уголка, которые нежданно, как из окошка, выглянули в
конце нашей поэмы, выглянули для того, чтобы отвечать скромно на обвиненье со стороны некоторых горячих патриотов, до времени покойно занимающихся какой-нибудь философией или приращениями на счет сумм нежно любимого ими отечества, думающих не о том, чтобы не делать дурного, а о том, чтобы только не говорили, что они делают дурное.
И мало того, что осуждена я на такую страшную участь; мало того, что перед
концом своим должна видеть, как станут умирать в невыносимых муках отец и мать, для спасенья которых двадцать раз готова бы была отдать
жизнь свою; мало всего этого: нужно, чтобы перед
концом своим мне довелось увидать и услышать слова и любовь, какой не видала я.
— В докладе моем «О соблазнах мнимого знания» я указал, что фантастические, невообразимые числа математиков — ирреальны, не способны дать физически ясного представления о вселенной, о нашей, земной, природе, и о
жизни плоти человечий, что математика есть метафизика двадцатого столетия и эта наука влечется к схоластике средневековья, когда диавол чувствовался физически и считали количество чертей на
конце иглы.
Но в
конце концов он был доволен тем, что встретился с этой женщиной и что она несколько отвлекает его от возни с самим собою, доволен был, что устроился достаточно удобно, независимо и может отдохнуть от пережитого. И все чаще ему казалось, что в этой тихой полосе
жизни он именно накануне какого-то важного открытия, которое должно вылечить его от внутренней неурядицы и поможет укрепиться на чем-то прочном.
Это не самые богатые люди, но они именно те «чернорабочие, простые люди», которые, по словам историка Козлова, не торопясь налаживают крепкую
жизнь, и они значительнее крупных богачей, уже сытых до
конца дней, обленившихся и равнодушных к
жизни города.
— Нет, — упрямо, но не спеша твердил Федор Васильевич, мягко улыбаясь, поглаживая усы холеными пальцами, ногти их сияли, точно перламутр. — Нет, вы стремитесь компрометировать
жизнь, вы ее опыливаете-те-те чепухой. А
жизнь, батенька, надобно любить, именно — любить, как строгого, но мудрого учителя, да, да! В
конце концов она все делает по-хорошему.
— Да, это — закон: когда
жизнь становится особенно трагической — литература отходит к идеализму, являются романтики, как было в
конце восемнадцатого века…
В
конце концов Самгин все чаще приближался к выводу, еще недавно органически враждебному для него:
жизнь так искажена, что наиболее просты и понятны в ней люди, решившие изменить все ее основы, разрушить все скрепы.
— «Скучную историю» Чехова — читали? Забавно, а? Профессор всю
жизнь чему-то учил, а под
конец — догадался: «Нет общей идеи». На какой же цепи он сидел всю-то
жизнь? Чему же — без общей идеи — людей учил?
Природа говорила все одно и то же; в ней видела она непрерывное, но однообразное течение
жизни, без начала, без
конца.
— Ты сама чувствуешь, бабушка, — сказала она, — что ты сделала теперь для меня: всей моей
жизни недостанет, чтоб заплатить тебе. Нейди далее; здесь
конец твоей казни! Если ты непременно хочешь, я шепну слово брату о твоем прошлом — и пусть оно закроется навсегда! Я видела твою муку, зачем ты хочешь еще истязать себя исповедью? Суд совершился — я не приму ее. Не мне слушать и судить тебя — дай мне только обожать твои святые седины и благословлять всю
жизнь! Я не стану слушать: это мое последнее слово!
Да если б ты еще был честен, так никто бы тебя и не корил этим, а ты наворовал денег — внук мой правду сказал, — и тут, по слабости, терпели тебя, и молчать бы тебе да каяться под
конец за темную
жизнь.
Повыситься из статских в действительные статские, а под
конец, за долговременную и полезную службу и «неусыпные труды», как по службе, так и в картах, — в тайные советники, и бросить якорь в порте, в какой-нибудь нетленной комиссии или в комитете, с сохранением окладов, — а там, волнуйся себе человеческий океан, меняйся век, лети в пучину судьба народов, царств, — все пролетит мимо его, пока апоплексический или другой удар не остановит течение его
жизни.
— Да, на целую
жизнь! я не хочу предвидеть ему
конца, а вы предвидите и предсказываете: я и не верю и не хочу такого счастья; оно неискренно и непрочно…
Вера сообщала, бывало, своей подруге мелочной календарь вседневной своей
жизни, событий, ощущений, впечатлений, даже чувств, доверила и о своих отношениях к Марку, но скрыла от нее катастрофу, сказав только, что все кончено, что они разошлись навсегда — и только. Жена священника не знала истории обрыва до
конца и приписала болезнь Веры отчаянию разлуки.
После всех пришел Марк — и внес новый взгляд во все то, что она читала, слышала, что знала, взгляд полного и дерзкого отрицания всего, от начала до
конца, небесных и земных авторитетов, старой
жизни, старой науки, старых добродетелей и пороков. Он, с преждевременным триумфом, явился к ней предвидя победу, и ошибся.
— Слушайте, — вскричал я вдруг, — тут нечего разговаривать; у вас один-единственный путь спасения; идите к князю Николаю Ивановичу, возьмите у него десять тысяч, попросите, не открывая ничего, призовите потом этих двух мошенников, разделайтесь окончательно и выкупите назад ваши записки… и дело с
концом! Все дело с
концом, и ступайте пахать! Прочь фантазии, и доверьтесь
жизни!
Высший и развитой человек, преследуя высшую мысль, отвлекается иногда совсем от насущного, становится смешон, капризен и холоден, даже просто скажу тебе — глуп, и не только в практической
жизни, но под
конец даже глуп и в своих теориях.
Я стал припоминать тысячи подробностей моей
жизни с Соней; под
конец они сами припоминались и лезли массами и чуть не замучили меня, пока я ее ждал.
Та
жизнь, в которую он вступал, — новые места, товарищи, война, — помогли этому. И чем больше он жил, тем больше забывал и под
конец действительно совсем забыл.
Тит Привалов явился для Зоси новым развлечением — раз, как авантюрист, и второе, как герой узловского дня; она возила его по всему городу в своем экипаже и без
конца готова была слушать его рассказы и анекдоты из парижской
жизни, где он получил свое первоначальное воспитание, прежде чем попал к Тидеману.
Но и этот, несомненно, очень ловкий modus vivendi [образ
жизни (фр.).] мог иметь свой естественный и скорый
конец, если бы Агриппина Филипьевна, с одной стороны, не выдала своей старшей дочери за директора узловско-моховского банка Половодова, а с другой — если бы ее первенец как раз к этому времени не сделался одним из лучших адвокатов в Узле.
Публика начала съезжаться на воды только к
концу мая. Конечно, только половину этой публики составляли настоящие больные, а другая половина ехала просто весело провести время, тем более что летом
жизнь в пыльных и душных городах не представляет ничего привлекательного.
Но война, сама по себе, не творит новой
жизни, она — лишь
конец старого, рефлексия на зло.
Старый органический синтез материальной, плотской
жизни в машине приходит к
концу.
И если близится
конец провинциально замкнутой
жизни Европы, то тем более близится
конец провинциально замкнутой
жизни России.
В
конце концов на большей глубине открывается, что Истина, целостная истина есть Бог, что истина не есть соотношение или тождество познающего, совершающего суждение субъекта и объективной реальности, объективного бытия, а есть вхождение в божественную
жизнь, находящуюся по ту сторону субъекта и объекта.
Русское возрождение не может быть возрождением славянофильства, оно будет
концом и старого славянофильства и старого западничества, началом новой
жизни и нового осознания.
Духовное странствование есть в Лермонтове, в Гоголе, есть в Л. Толстом и Достоевском, а на другом
конце — у русских анархистов и революционеров, стремящихся по-своему к абсолютному, выходящему за грани всякой позитивной и зримой
жизни.
Мировая катастрофа, столь непосредственно грозная для Франции, будет кризисом и
концом мещанских идеалов
жизни, замкнутых в земное довольство.
Такова уж неотвратимая диалектика: позитивно-гуманитарное отвержение божественных ценностей ведет в
конце концов к отвержению человека, ценности его души, превосходящей эту видимую эмпирическую
жизнь.
Славянофилы, которые в начале книги выражали Россию и русский народ, в
конце книги оказываются кучкой литераторов, полных самомнения и оторванных от
жизни.
В прошлом можно установить три типа мистики: мистика индивидуального пути души к Богу, это наиболее церковная форма; мистика гностическая, которую не следует отождествлять с гностиками-еретиками первых веков, эта мистика обращена не к индивидуальной только душе, но также к
жизни космической и божественной; мистика пророческая и мессианская — это мистика сверхисторическая и эсхатологическая, предела
конца.
Марксизм верил, что можно до
конца рационализировать общественную
жизнь и привести ее к внешнему совершенству, не считаясь ни с теми энергиями, которые есть в бесконечном мире над человеком и вокруг него.
Что-то надломилось в органической
жизни человечества, и началось что-то новое, все еще не до
конца осознанное и опознанное.
Но так как человеческая общественность была изолирована от мирового целого, от
жизни космической и очень преувеличено было самостоятельное значение общественности, то образовался рационалистический утопизм с его верой в совершенное, до
конца рациональное устроение общественной
жизни, независимое от духовных основ
жизни человека и мира.
Все народы, все страны проходят известную стадию развития и роста, они вооружаются орудиями техники научной и социальной, в которой самой по себе нет ничего индивидуального и национального, ибо в
конце концов индивидуален и национален лишь дух
жизни.
Недаром же мы поэт, недаром же мы прожигали нашу
жизнь, как свечку с обоих
концов.
Я какой-то призрак
жизни, который потерял все
концы и начала, и даже сам позабыл наконец, как и назвать себя.
Тут, понятно, и о будущей
жизни забудете, и сами собой под
конец как-нибудь успокоитесь.
Я помогал ему, как мог. Мало-помалу земля стала отваливаться, и через несколько минут корень можно было рассмотреть. Он был длиною 11 см, с двумя
концами, значит — мужской. Та к вот каков этот женьшень, излечивающий все недуги и возвращающий старческому телу молодую бодрость
жизни! Дерсу отрезал растение, уложил его вместе с корнем в мох и завернул в бересту. После этого он помолился, затем надел свою котомку, взял ружье и сошки и сказал...
Старик прослыл у духоборцев святым; со всех
концов России ходили духоборцы на поклонение к нему, ценою золота покупали они к нему доступ. Старик сидел в своей келье, одетый весь в белом, — его друзья обили полотном стены и потолок. После его смерти они выпросили дозволение схоронить его тело с родными и торжественно пронесли его на руках от Владимира до Новгородской губернии. Одни духоборцы знают, где он схоронен; они уверены, что он при
жизни имел уже дар делать чудеса и что его тело нетленно.
Может, в
конце прошлого и начале нашего века была в аристократии закраинка русских иностранцев, оборвавших все связи с народной
жизнью; но у них не было ни живых интересов, ни кругов, основанных на убеждениях, ни своей литературы.
И с этой минуты (которая могла быть в
конце 1831 г.) мы были неразрывными друзьями; с этой минуты гнев и милость, смех и крик Кетчера раздаются во все наши возрасты, во всех приключениях нашей
жизни.
Она у нас прожила год. Время под
конец нашей
жизни в Новгороде было тревожно — я досадовал на ссылку и со дня на день ждал в каком-то раздраженье разрешения ехать в Москву. Тут я только заметил, что горничная очень хороша собой… Она догадалась!.. и все прошло бы без шага далее. Случай помог. Случай всегда находится, особенно когда ни с одной стороны его не избегают.
Сначала и мне было жутко, к тому же ветер с дождем прибавлял какой-то беспорядок, смятение. Но мысль, что это нелепо, чтоб я мог погибнуть, ничего не сделав, это юношеское «Quid timeas? Caesarem vehis!» [Чего ты боишься? Ты везешь Цезаря! (лат.)] взяло верх, и я спокойно ждал
конца, уверенный, что не погибну между Услоном и Казанью.
Жизнь впоследствии отучает от гордой веры, наказывает за нее; оттого-то юность и отважна и полна героизма, а в летах человек осторожен и редко увлекается.
Не знаю, насколько она была довольна плодом своего воспитания, образовавши, с помощью французского инженера, Вольтерова родственника, помещиков esprits forts, [вольнодумцев (фр.).] но уважение к себе вселить она умела, и племянники, не очень расположенные к чувствам покорности и уважения, почитали старушку и часто слушались ее до
конца ее
жизни.
Помирятся ли эти трое, померившись, сокрушат ли друг друга; разложится ли Россия на части, или обессиленная Европа впадет в византийский маразм; подадут ли они друг другу руку, обновленные на новую
жизнь и дружный шаг вперед, или будут резаться без
конца, — одна вещь узнана нами и не искоренится из сознания грядущих поколений, это — то, что разумное и свободное развитие русского народного быта совпадает с стремлениями западного социализма.